интервью для профессионального издания "ДОМ АКТЁРА" ( декабрь 2007)

интервью для профессионального издания "ДОМ АКТЁРА" ( декабрь 2007)

Полная версия,без купюр

Владимир Скворцов:
НЕ ЛЮБЛЮ КОГДА ПРОСТО

-Что происходило с тобой в последнее время?
- Два года я в качестве актёра не выпускал новых проектов. Последним был спектакль «Газета «Русский инвалидъ» в театре «Et cetera». Долго не мог найти созвучную моему сегодняшнему состоянию пьесу. И вот…. В ближайшее время начинаются репетиции нового спектакля. Никаких исходных данных не назову. Пока данный проект держится в строжайшем секрете. Такой актёрский «come back» для меня закономерен и необходим. Иногда полезно устраивать себе «творческие передышки», чтобы не работать вхолостую.
Как режиссер год назад я поставил в эстонском «Другом театре» пьесу современного драматурга Мартина МакДонаха «Человек-подушка». После – поступило несколько предложений из разных театров по поводу постановок. Предлагали даже пьесы Островского делать. Я отказывался. Моя основная профессия – актёр и ставлю я исключительно ради собственного удовольствия, поэтому, найти текст, соответствующей моей потребности поставить именно его, очень сложно. Но вот я нашёл. Поэтому, очень возможно, что в скором времени появятся два проекта – конкурента. Есть и далеко идущие планы, но конкретно ни о чём сейчас не хочу говорить. Пока данные проекты находятся в подготовительном периоде, я занимаюсь кино. Это очень увлекательное дело, открытое мною не так давно, однако, в противовес театру, очень сложно найти в кинематографе группы людей, которые любят и хотят снимать кино, «горят работой». Как правило, все ограничивается «зарабатыванием денег» и неким странным «полухалтурным» подходом к делу.

- А что в кино открыл?
- Интересные вещи. Научился правильно существовать перед камерой, театральные же актеры, в общем, всегда грешат в кино излишней этой своей «театральностью». Понять степень своей выразительности крайне сложно, но в итоге – реально. Вообще же, - актер в кино – практически никто. Здесь всё зависит от режиссёра, оператора и в конечном итоге от монтажа, но только не от актёра. Как снимут и склеят – таким и останешься на плёнке. Вообще, ошибка некоторых киноактеров в том, что они необоснованно считают себя избранными, а зачем они работают на том или ином проекте - сознательно и адекватно сформулировать не могут. Мне иногда даже непонятно – отчего некоторые вообще могут позволить себе называться актерами. Впрочем, и для некоторых режиссеров абсолютно не важен ни сам актер, ни его возможности, ни его человеческие качества, гораздо приятнее и легче работать просто с моделями. И потом в и тоге видишь на пленке «работающее лицо»-«повернись вправо- ага, супер!», «влево-отличный профиль!», а глаза при этом пустые и ничего не выражающие.
Мне вот, как выпускнику в Школы-студии МХАТ, всегда было важно, зачем я выхожу на площадку. Этому меня учили. Никогда не может быть : «Вот я сейчас здесь посижу, морду свою покажу, а вы снимите-ка меня, я ж звезда». Категорически такого быть не может.

- Тебе много дала Школа-студия?
- Мой Мастер - несравненная Алла Борисовна Покровская. Талантливейшая актриса и Великий педагог. Я попал на ее единственный набор, и считаю это своей большой удачей. Она учила быть интеллигентами. Она учила нас сражаться. Воспитывала из нас бойцов. В нас не убивали нашу уникальную индивидуальность. Ухаживали как за цветами. Замечательное время было. Не устаю говорить спасибо моему Мастеру и моим педагогам.

- Откуда берется ощущение, что тебе есть что сказать?
- Это потребность, а не ощущение. И важны не просто мои слова или эмоции – тут одно качество просто необходимо. Для меня идеальный актер – это оголенный нерв, проводник, пропускающий сквозь себя разного рода токи и довольно болезненно реагирующий на воздействующие на него извне факторы. Это возможно при полном внутреннем доверии к окружающим тебя партнерам. Важно, конечно, при этом не переусердствовать и не уйти в патологическое издевательство над собой. И еще одна деталь - в самом актере, должно быть что-то, что давало бы ему возможность и право относиться неспокойно к тому материалу, с которым он работает. Знаешь, про актеров слишком рьяно относящихся к профессии, говорят – «А играть вы не пробовали?». Грань переходить не следует. Однако это настолько субъективно… Есть разные школы, возможна подмена эмоций, обман. Я не говорю, что это плохо. Но лично для меня это невозможно. Необходимо знать, зачем это ты здесь находишься и понимать то, что сейчас произносишь.

- Человеческие эмоции волнуют тебя больше, чем все остальное?
- Меня, как нормального парня, интересует практически всё. Недавно, к примеру, я закончил сниматься в одном фильме. Он выйдет много позже декабрьских выборов, я играю лидера вымышленной политической фракции, которая терпит поражение. Получилась в итоге такая сатира. Вот хотя сама политика меня особо не интересует, я убежден, что современный человек должен быть в курсе того, что происходит в стране и в мире.

- Ты сейчас ощущаешь себя больше кем: актером, режиссером, кинорежиссером?...
- Кинорежиссером я еще пока не стал, это ещё всё в перспективах моего творческого развития… Но я неожиданно для себя открыл, что мне все меньше и меньше интересно быть просто марионеткой. Ну не интересно. Иногда эта удивительно зависимая профессия угнетает своей несамостоятельностью. Создавать «свою вселенную», свой мир, принимать решения и отвечать за всё это,- гораздо увлекательней. Есть правда, странные актеры, которые говорят: «Нет, я всегда спорю с режиссером». И, действительно, спорят, отстаивают какие-то свои , только им понятные, интересы. А некоторые вообще называют режиссера своим злейшим врагом, объявляют какие-то бойкоты, интриги плетут. Ну, естественно, все эти споры - на пустом месте, и отнимают много сил и нервов. Если уж согласованы все «за» и «против» на «берегу» , и мы пустились в этот путь- работаем, а не хочешь ,- пошел к черту. Я не против жестоких мер. Никто никому не может быть обязан в театре. Иначе – беда.
Своим актерам я делаю подарки. В свое время это коснулось в своё время и лично меня. Использование одной лишь актерской грани. Меня это вгоняло когда-то в жуткую депрессию. Я всегда предлагаю актерам попробовать себя в каком-то другом качестве, и в этом случае очень важно, чтобы мне доверяли и шли навстречу. Правильное слово, которое я не устаю повторять - доверие. Передо мной есть замечательные примеры. Никогда не видел Александра Калягина спорящего с режиссером. Алла Покровская во время репетиций является одним одной из самых послушных актрис на репетиционной площадке. Какими бы радикальными не были исходившие от режиссера предложения, актёр обязан быть в тандеме. Возвращаясь к тому, с чего начал: режиссура мне сейчас интересней.

-А почему в титрах в графе «режиссёр» только одно слово – Skvortsov? Почему по- английски, и куда пропало имя?
- Ну, это мой выбор, псевдоним, – я хотел разделить их. Актер Владимир Скворцов и режиссёр Skvortsov не имеют никакого отношения друг к другу, и даже ничего общего не имеют, кроме , пожалуй, физической оболочки. Актер Скворцов никогда не может себе позволить проявлений режиссёра Skvortsov.Ну, и так далее, не буду углубляться.

- Какой жанр или сюжет тебе интересен как режиссеру и актеру?
-Меня интересует самое сложное, что только может быть. Жизнь человека как таковая. Вот уж - интереснейшая штука. Копать можно век, и до сути не доберёшься. Любая приватная история – изящнейший механизм, точно и тонко выстроенный невидимой рукой Создателя. Не похожий на других. Я вообще не люблю когда «просто». А моя излюбленная тема – отношения людей. Меня интересует потребность человека при врождённом своём одиночестве стремиться к нахождению своей половины. Что касается разбора того или иного текста,- я не люблю абстрактность. Любая режиссерская мысль должна быть подкреплена фактами. Когда мы начинаем разбор, я не приношу какую-то книжку и не начинаю ее читать вслух. Не включаю видеофильм. Нет. Прежде всего, разбор пьесы начинается с моего ассоциативного ряда, моего и актеров. И каждую сцену мы разбираем на примере реальных историй из жизни. Актер должен понимать и прочувствовать ситуацию полностью, тогда исполнение роли будет достоверно.

-Насколько для тебя важен успех у публики?
- Почему – для меня? Любое творческое начинание просто обязано быть востребованным! Посмотри на лица поэтов, читающих на публике свои стихи. На лица художников на своих выставках… Конечно важен, а как же! И не верю я тем людям, которые говорят, что делают спектакли «для себя», «в стол». Типа – «умные поймут», однако же, я не видел ни одного режиссера, ликующего (если это не запланированная акция) при виде спин сбегающих с его спектаклей зрителей. Что касается актеров – тут однозначно. Личный успех для них – ответ на вопрос , правильно ли была выбрана профессия. Все актеры мечтают о признании. И чем сильнее амбиции, тем больше желание их удовлетворить. Не обходится при этом, как всегда, без крайностей. Иногда кое-кто доводит себя просто до пограничного состояния – даже начинают заболевать от неуспеха. Ужас! Я не говорю о тех мальчиках и девочках, которым повезло, и они снялись в рейтинговых сериалах, стали известными, а на деле ничего не могут. Случайный успех - он страшнее, чем неуспех. К нему надо относиться осторожно. Слишком больно падать.

- Ты волнуешься перед спектаклем?
- Очень редко, практически никогда. Даже перед премьерой. Хотя раньше трясся как осиновый лист. Как-то, несколько лет назад, за полчаса до начала премьерного спектакля я заглянул в гримерку к одной известной актрисе пожелать удачи. И в изумлении застыл, глядя на неё. Она спала!!! Перед премьерой!!! Мой Бог!!! После спектакля я спросил, почему, и она ответила: «Я так настраиваюсь». Я решил попробовать. И ты знаешь, это работает! Перед каждым спектаклем теперь у меня отведено полчаса на сон. Да и не люблю я это предпремьерное волнение. Организм, преодолевая его, начинает выполнять какую-то другую, постороннюю и ненужную никому работу. Ты занимаешься тем, что пытаешься прийти в себя, успокоить трясущиеся коленки, голос чтобы не срывался, думаешь об опасных моментах спектакля... В этом волнении - неуверенность. Зачем ? Отчего неуверенность? Я ведь репетировал несколько месяцев и всё знаю.

- А что за проект был у тебя на радио?
- В конце 90-х. Это была театральная передача на «Радио-1».Вернее, начиналась как театральная. Мы придумали некого мифического персонажа - Игоря Фойе, голосом которого говорил я. Я писал тексты и был исполнителем. Рассказывал про новые спектакли, делал интервью, устраивал опросы радиослушателей – «Кто победит в этом году на Золотой маске?». А потом однообразие немного наскучило, и эта передача «мутировала» в мистическую программу с черным юмором. Сначала я всерьез говорил о том, что Питер Штайн подрался с Питером Бруком, выясняя «кто из них круче как режиссёр», дальше – больше. Что нас скоро захватят инопланетяне, «спасайся кто может!», и вообще- стоит немного приглядеться и обнаружишь в стене скрытую дверь в параллельное измерение. Это весёлое безобразие продолжалось полгода ,выходило раз в неделю в самый прайм – тайм , пока кто-то из руководителей радиоканала не прослушал эту «театральную передачу» и не пришёл в ужас от истории про какого-то директора чего-то-там, перенёсшегося в параллельное измерение и нашедшего там своё скромное директорское счастье. Короче, нас сняли с эфира. Потом оказалось, что многие слушали этого «Игоря Фойе, загадку Радио 1». И даже цитировали некоторые шутки. Для меня удивительно, что это кому-то ещё, кроме меня было необходимо.

- Как ты относишься к репертуарному театру?
- Ну, если я до сих пор работаю в репертуарном театре, значит, я поддерживаю это направление.

- Тем не менее, ты очень много работаешь на других площадках.
- Ну, об этом много уже говорилось когда-то. Наше поколение не очень удачно поначалу реализовывалось в репертуарной политике своих театров, поэтому искали компании себе подобных, неспокойных и ждущих чего-то большего от театра, чем просто «явиться на работу за 45 минут до начала». Так в моей жизни появилась группа Владимира Мирзоева при театре Станиславского, а затем - возникла могучая труппа Центра Драматургии и Режиссуры гениального Алексея Казанцева. Там многие из нас реализовали себя. Благо нам была дана возможность. Огромное спасибо всем за это. Ну, нереально для меня – просто сидеть в одном месте и наслаждаться «запахом кулис», жизнь слишком коротка, можно многого просто не успеть. Надо пробовать еще что-то. А вот большие антрепризы я пока признать не могу. Слишком сильно негативное ощущение осталось после просмотра некоторых с позволения сказать «спектаклей», которые я видел когда-то давно. Такой был – русский театральный галимый «чёс» три известных актера , пара стульев и вперёд, «баблосы» зарабатывать… Правда, надо отдать должное - сейчас антреприза намного лучшего качества. Но ощущение всё равно какое-то у меня нехорошее от самого слова «антреприза»… Вот говорю про отсутствие декораций и смеюсь – мой-то последний спектакль, сделанный для Эстонии - тоже почти без декораций. Три стула и всё…

- Ты не любишь декорации?
- Кроме актеров в спектакле по значимости для меня одинаково важны световая партитура и звуковое оформление. Сейчас, к счастью, многие театры могут позволить себе иметь хорошую аппаратуру. Это непременное условие – нужна современная техника. Я долго, даже очень долго работаю со светом. Это важно для меня. Что касается декораций…
Я люблю минимализм. Всегда любил. Иногда один предмет на голой сцене скажет больше, чем миллион таких же предметов.
Излишняя перегруженность мешает правильному восприятию сюжета. Теряется история. А я люблю рассказывать именно истории. И особенно - новые истории. Современные пьесы в принципе не нуждаются ,на мой взгляд, в мощных решениях пространства. А некоторые тексты мне просто очень нравятся.

- Ты продолжаешь поддерживать «новую драму»?
- С одной стороны, не было бы «новой драмы» – не было бы меня как такового. Тот нереализованный Володя Скворцов вообще хотел уходить из театра. Это правда.
Если бы не было Центра Драматургии и Режиссуры и Михаила Угарова со спектаклем «Облом off», не представляю ,где бы я сейчас был…
С другой - весь прошедший год я искал материал, который хотел бы поставить. В результате появилось классическое произведение. Правда, переработанное другим драматургом. Это будет римейк римейка практически «программной» пьесы. И тем не менее я отношу себя к людям, поддерживающим «новую драму»
.
- Ты когда-то говорил, что тебе интересны «мутанты». Почему?
- Мне интересны не столько мутанты, сколько фрики, уродцы. Как – то так случилось, что первая серьезная работа у меня была роль горбуна в спектакле «Баллада о невеселом кабачке». Это было в театральной студии, мне было 17 лет. Потом – как-то заинтересовался психологией обделенных судьбой людей. Очень жалко было их. Однако же, эти «Белые вороны», обладая теми или иными патологиями, в разное время вершили судьбы человечества. Не буду приводить примеры, но слишком они очевидны. Фрик обязательно чем-то одарен. Каким-то недюжинным талантом. А вот каким -всегда очень интересно разгадывать.

- Как ты считаешь, театр имеет влияние на общество?
- Не думаю. Скорее – на некоторых представителей разных слоёв населения. В театр ходят немногие, да и дороговато это. Но бывают исключения. Я могу сказать лишь о себе, что повлияло на меня. «Макбет» Някрошюса, «Вишневый сад» Штайна, «Смертельный номер» Машкова, «Генезис» Кастелуччи. У Кастелуччи «особое» видение мира, и «того что будет после». Так вот, его субъективный взгляд почти полностью отвечает моим собственным представлениям. Меня интересует момент перехода. Переход, который отделяет одну часть жизни от другой. Кстати, одна из моих излюбленных тем.

- Интересуешься литературой, посвященной обрядам, ритуалам, мистике?
- Хоть я и маргинал по своей сути, но я подобной литературой как раз не особо интересуюсь. Нельзя знать больше, чем разрешено. Нельзя переходить запретную черту. То, что запрещено Создателем, меня не интересует. Я не хочу туда.

- Ты религиозный человек?
- Я верующий человек. Христианин.

- Другие религии не интересовали? Не думал: «А вдруг я на самом деле мусульманин?»
- Я рожден, воспитан и до сих пор живу в стране с православным вероисповеданием. Я крестился в сознательном возрасте, я многое решил для себя. Я не хочу даже и
думать об ином.

- Публичная профессия предполагает серьезную ответственность за свое высказывание. Нужно ли сегодня «получить патент» на право публично высказаться в кино, в театре? Или на это имеет право любой?
- Не уверен, что любой. Однако, если в этом есть потребность, почему нет? Получится это хорошо или плохо – другой вопрос. Если говорить обо мне, то у меня все этапные работы рождались очень больно, мучительно. Иногда успокаиваешь себя мыслями, что это «мучительное преодоление себя – переход в иное качество, и обязательно из этого получится что-то интересное».

- За время разговора ты уже несколько раз произнес слово «боль».
- Нет, я не мазохист. Но боль и творчество – два синонима. Человек успокоенный никогда не может достичь высот в творчестве. Абсолютная истина. У актера нервная система – его основной инструмент. И чем сложнее этот инструмент настроен, - тем интереснее актёр. А вообще, творческий человек просто обязан быть сложным. Да и кто, в сущности , прост? Вот к примеру, я же - очень сложный человек.
- По-моему, с тобой очень просто.
- Ну, а зачем мне унижать тебя, и себя, играя в игрушки типа : «Я не настолько прост. Я в общем-то гений». Общение должно быть лёгким, на то оно и общение. Я же пришел к тебе на этот разговор для чего – то, если бы не хотел – уж точно не пришел.

- В кино у тебя какие вкусы?
- Как и в музыке – я почти «всеяден» . Вот я люблю Бергмана. И Тарковского. И Висконти, и Кар-Вая. А еще мне нравятся Кубрик и Ридли Скотт. Но вместе с тем, я люблю развлекательное кино, как аттракцион. Но я не могу сказать, что «важнейшим из искусств» для меня является кино. Скорее живопись и музыка. Без музыки я жить не могу.

- Кстати, когда Ленин говорил про важнейшее из искусств, он как раз имел ввиду то самое влияние на массы.
- Ну, сегодня важнейшее звено – «всемирная паутина». И, хотя я противник компьютера, но Интернет позволяет общаться с людьми. Я никогда не писал писем, а тут раз – и ты уже с Америкой или Израилем общаешься. Это восполняет дефицит общения.

- Ты испытываешь дефицит общения?
- Смотря какого. Вообще – то, я очень закрытый человек и мало кого подпускаю к себе близко.

- Ты не тусовщик?
- Что касается «глобальных тусовок»,- я очень редко «одариваю» их своим посещением.
Слишком фальшиво, иногда до тошноты. А «моя тусовка» это та группа людей, которые
мне крайне симпатичны. Ты сам создаёшь свою тусовку. Абсолютно верно. Например, группа спектакля «Скользящая Люче» - это практически семья, хотя я против такой формулировки, семья это всё же другое. А на какие-то шумные мероприятия я могу прийти, чтобы увидеть своих старых знакомых. И немного поболтать. Нет, я не боюсь скандальности или чего-то еще…Что говорят за спиной? Раньше мне было это очень важно. Я все время думал: «Боже мой! Что же про меня скажут? Как отреагируют?» Вот клянусь! Но когда уже родились и актер Владимир Скворцов, и режиссер Skvortsov (который к актеру Скворцову не имеет отношения никакого), и сценарист и отчасти продюсер, меня перестало это заботить. Да…Время мчится, всё меняется. Раньше я думал: «Боже! Три премьеры в сезоне – как же это мало! Только две главные роли
за полгода …» А сейчас… Последняя премьера два года назад – и не хочу я гнать вперёд.
Интересное наблюдение – чем дольше живёшь, тем чаще говоришь слово «раньше». Сложно найти свою тему, а без неё я не вижу смысла в профессии.
При этом мне совершенно не важно, как на это отреагирует кто-то. К тому же, я мало кого пускаю в свою жизнь. И то, что мы сейчас с тобой довольно мило
и дружелюбно разговариваем, не означает, что я откровенен с тобой до конца.

- Тогда насколько ты откровенен на сцене?
- Это другая сторона меня. Откровенен. Более чем. Всегда. И более того, когда я работаю с артистами в качестве режиссёра, и с режиссерами в качестве актёра – в разговорах и обсуждениях я всегда открыт. Мы знаем друг о друге практически всё, когда работаем. Мы должны знать «где находится кнопка». У нас нет тайн, потому что тайны в нашем деле мешают.

- Не предавали тебя никогда?
- Да не всё же обо мне они знают. Есть вещи, которые ты не расскажешь никогда. Есть вещи, которые нельзя говорить никому, даже себе.

Беседовала Влада Гончарова